Рожденные свободными?

Как я в цыганский табор ходил

Поделиться в vk
VK
Поделиться в odnoklassniki
OK
Поделиться в facebook
Facebook
Поделиться в twitter
Twitter
Поделиться в telegram
Telegram
Поделиться в whatsapp
WhatsApp
Поделиться в email
Email
цыганский табор
Я увидел этот табор из окна электрички. Он расположился прямо в центре города — сразу за Московским вокзалом, главным транспортным узлом Петербурга. Больше всего удивило, что кто-то потрудился прикрыть табор бетонным забором, чтобы он не был виден из проезжающих поездов. Я решил сходить в гости к цыганам. Они оказались довольно разговорчивыми, откровенными людьми.
Бросить все и уехать к цыганам. Что может быть романтичнее, чем этот воспетый классической литературой внезапный порыв мятущейся и загадочной русской души. Порыв, который, впрочем, могли позволить себе только вполне состоятельные россияне. Наше время — время великих разочарований. Состоятель­ные россияне нынче почти сплошь имеют партийное или уголовное прошлое. Загадочная русская душа опростилась. Да и цыгане не те. Всякий, кто хочет удостовериться в последнем, может прибыть на Московский вокзал и купить билет до железнодорожной платформы Фарфоровская, где уже три года стоят табором примерно 200 венгерских цыган.

Табор как стихийное бедствие

Если вам повезет так, как мне, вы начнете знакомство с табором еще в электричке. Можно поспорить, что кроме вас и цыган в вагоне не ока­жется больше ни одного пасса­жира. Цыганята будут стоять на ушах, что-то горланить, ска­кать по сиденьям, кидаться друг в друга посторонними предметами, открывать фор­точки, выкрикивать в них на ломаном русском матерные ругательства по адресу встреч­ных прохожих и смотреть на вас — единственного придурка-иноплеменника в этом бедла­ме — с нескрываемым удивле­нием и любопытством.

Если все вышеназванное еще можно усилием воли за­ставить себя воспринимать как экзотику, то сам табор — что-то среднее между помойкой и большим общественным туа­летом — не оставит почитате­лям русской классики ни еди­ного шанса.

Табор на Фарфоровской — это стихийное бедствие, прес­тупление против окружающей среды и цивилизованного чело­вечества. Одна окрестная ба­булька при упоминании об «ока­янных» долго крестилась. Как, зачем и во имя чего здесь живут эти люди, внешним ви­дом напоминающие не столь­ко исполнителей цыганских романсов, сколько самых обыкновенных бродяг и бом­жей? С этим вопросом я и под­ступил к обитателям городка из фанеры и досок.

Цыганская откровенность

«Начальник табора», муж­чина средних лет, оказался неразговорчив. Он только что вернулся из транспортной ми­лиции и был явно не в духе. Заявив, что чем реже о его поселении будут вспоминать, тем будет лучше для дела, по­советовал походить пообщать­ся с народом.

В ходе этого общения вы­яснились противоречивые ве­щи. Так, одни цыгане пытались уверить, что они являются бе­женцами из Молдавии. Другие, в основном прибывшие недав­но, напротив, утверждали, что приехали с Украины, а точнее, из прикарпатского городка Берегово, заработать здесь, в Петербурге, «пару копеек», взять товар, отвезти домой и сделать какой-нибудь неза­мысловатый бизнес, потому что у них на приграничной с Венгрией территории, где все особенно дорого, жить стало совсем уж невмоготу. Эти вновь прибывшие и, видимо, еще не вполне вошедшие в курс дела цыгане отличались вообще откровенностью. Раз­говор с ними получился душев­ный и небезынтересный с эт­нографической точки зрения.

 

— Хорошо быть цыганом? Поинтересовался я у отца одно­го многочисленного семейст­ва.

— Да где там. Видишь, в какой бедности и грязи прихо­дится жить.

 

— Куда же смотрит цыган­ский барон? И почему жены ваши, которые гадают и про все в жизни знают, не подска­жут вам, как уберечься от бед­ности?

— Никаких баронов у нас нет. Жены гадать не умеют и юбок этих длинных не носят. Это все есть у русских цыган. Вот они действительно богато живут. Они нас ненавидят за то, что мы язык цыганский давно позабыли. Вообще нас за цыган не считают. Хотя мы цы­гане венгерские. Не кочуем, а живем в постоянных домах.

 

— И хозяйство имеете?

— Нет. Хозяйства не держим, потому что свои же переворуют.

 

— А живете на что?

— Обычно ходим по всей Украине, изготавливаем саман­ные дома по договорам с сов­хозами. У кого лошадь есть тот перевозками подрабаты­вает.

 

— У нас повелось думать, что цыган без лошади жить не сможет.

— Какой там. У меня был жеребенок. Так зимой дети голодовали, пришлось продать. У меня ведь десять детей. От трех жен.

 

— Как это так?

— Очень просто. Уезжал на заработки. Возвращался уз­навал, что жена изменила (как выяснилось, в цыганской жиз­ни это типичная ситуация, — В. Ч.)

 

— Вы обычно на своих, на цыганках жениться предпочи­таете?

— Почему? У меня вот сей­час молдаванка жена. На русс­ких редко женимся. Потому что мы цыгане такие, что если кто-то обидит, не можем прос­тить. Нам обидно, когда неко­торые русские женщины не счи­тают нас за людей. Спать с цыганом, выходит, можно. А замуж нельзя. И потом у нас, у цыган, женщины пить не долж­ны.

 

— А цыгане-мужчины много алкоголя употребляют?

— Ой… Не спрашивай. Если останешься здесь с нами на ночь, до утра не сможешь заснуть. Когда с Венгрией границу открыли и наши начали ездить туда торговать, так ни­кто обратно денег не приво­зил. Все там пропивали. Они в Венгрии через нас и пить на­учились.

 

— Хорошая в Венгрии жизнь?

— Я бы не сказал. Очень мно­гие бедствуют, на вокзалах но­чуют, хотя в магазинах, даже в деревенских, в несколько раз лучше, чем здесь. В Венгрии живет очень много цыган. Они автономную республику свою хотят сейчас создать. Когда-то и наши места входили в состав Австро-Венгрии. Но там люди плохие. Идешь по селу. Ябло­ни сыпятся, но все равно ни одного яблока не возьмешь У нас же наоборот, даже когда хочешь расплатиться денег не берут. И в Ленинграде люди тоже хорошие пропасть не дадут.

 

— Я смотрю, тут и дети при вас. Им что, в школу не надо?

— А какой смысл? Вот мой сын в седьмом классе. Не зна­ет, как имя свое написать. Прос­то школа такая цыганская.

«Мне противно здесь находиться»

Другой обитатель табора был настроен еще более пес­симистично, если не сказать оппозиционно к окружающей цыганской действительности:

— Мне противно здесь нахо­диться. Приехал сюда по дурной голове. Собираюсь на­зад. Чем скорее, тем лучше. Здесь тупеешь.

 

— Почему же тупеешь? Пи­тер город культурный. Уже успели побывать где-нибудь?

— Да был один раз на вокза­ле. И еще крепость вашу хочу посмотреть.

 

— Петропавловскую?

— Во-во. Я всегда любил про старинную жизнь книги читать. Эх, жалею сейчас об одном. Что отец мой, неграмотный был человек, ввел меня с детства в эту работу. Если б выучился, может быть, был бы юристом сейчас.

 

— А из ваших, не знаете, в институт много людей поступа­ет?

— Ни про одного не слыхал. У меня теперь в жизни одна задача Хочу, чтобы дети мои не имели такой дурацкой судь­бы, как у меня.

 

— А что, по-вашему, сде­лать для этого нужно?

— Да вот надо как-то крута­нуться. Заработать как-то. Де­тей в русскую школу отдать. С другой стороны, в совхозе ка­ком-нибудь пашешь с утра до вечера. Домой придешь — вы­пьешь. И еще навозом от тебя все время несет. Это тоже не жизнь. Ничего я в этой жизни не видел. Один раз только, когда возле Херсона помидоры убирал, — хорошо было. Там море рядом…

Поселились на ничейной земле

…Было время обедать, и в цыганских лачугах задымились буржуйки. Возвращались с охо­ты добытчики. Кто-то волочил на себе ящик с пивом, кто-то — доски под будущий «дом». Цы­ганское стойбище все увели­чивается в размерах. Кажется, цыгане в основной своей мас­се намерены зимовать на Фарфоровской и четвертый сезон. Кажется, на горе мест­ным жителям они пришли сюда всерьез и надолго.

Интересно, а что думают поэтому поводу стражи поряд­ка и местные власти? Выяснить это, увы, так и не удалось. Случай классический За отве­том на этот вопрос из ближай­шего к табору Фрунзенского РУВД меня адресовали в 40-е отделение милиции, из 40-го отделения в 47 е, из 47-го в транспортную милицию, из транспортной милиции снова во Фрунзенское РУВД. Аналогич­ным же образом представите­ли администрации Фрунзенско­го района посоветовали об­ратиться в администрацию Не­вского района. А оттуда со словами «к сожалению, у нас еще много ничейной земли» послали обратно во Фрунзен­ский район. Таким образом, нельзя не признать, место жи­тельства в незнакомом городе «бедные и темные» цыгане выбрали очень грамотно. Впол­не грамотны они, как выясни­лось, и в некоторых других вопросах. Так, мы хотели со­проводить этот рассказ соответствующими фотоснимками, потому что то, что творится в таборе, надо видеть. Но цыга­не не позволили фотокоррес­понденту сделать ни одного снимка, запросив за это 300 долларов или 500 марок ФРГ.

И все-таки нельзя сказать, что власти абсолютно не ин­тересуются табором. Сам на­чальник Октябрьской желез­ной дороги, проезжая как-то мимо Фарфоровской, заме­тил цыганское поселение и велел принять меры. «Меры приняли», на небольшом участ­ке железнодорожного полот­на, как раз напротив табора, установлен теперь бетонный забор, который надежно укрыл безобразие от глаз проезжа­ющего начальства.
Оказывается, у себя дома, в Берегово, цыгане живут ничуть не лучше, чем в Питере

Владлен Чертинов

Статья из газеты «Смена» от 22 сентября 1993 года

Моих предков казаков, наверное, тоже можно в чем-то сравнить с цыганами. В том смысле, что они тоже любили путешествовать, открывать для себя (а заодно по факту и для России) новые земли и селиться среди самых разных народов. Одно из самых впечатляющих путешествий совершили казаки-некрасовцы. Оно длилось 250 лет. Я успел застать и расспросить еще тех некрасовцев, которые вернулись в Россию из Турции в 1962 году.

Текст «250 лет без России» будет опубликован позднее.

Поделиться в vk
VK
Поделиться в odnoklassniki
OK
Поделиться в facebook
Facebook
Поделиться в twitter
Twitter
Поделиться в telegram
Telegram
Поделиться в whatsapp
WhatsApp
Поделиться в email
Email

Добавить комментарий

кнопка вверх для сайта

Мой сайт использует файлы cookie для того чтобы вам было приятнее находиться на нем