Олег Ситников, Алексей Островой и Михаил Богданов – три друга, ветераны отряда спецназначения «Росич». Прошли Чечню, а спустя двадцать лет добровольцами ушли на СВО. Штурмовали промзону Авдеевки и были первыми, кто там смог закрепиться. Выжил только Михаил. Подробности читайте в материале Царьграда.
Авдеевка. Бои за этот город идут с 2014 года. Ключом к городу является расположенная на возвышенности промзона. Русские не могут взять её с начала СВО.
Почему так долго?
Этот город находится всего в 14 км от Донецка. Местность Авдеевки 8 лет заливали бетоном, создавая систему подземных ходов, бункеров и ангаров, в которые могут заезжать танки. Снаружи подземный бетонированный город порос мхом, травой и кустарниками и стал неотличим от окружающего ландшафта – идеальное укрытие с точки зрения маскировки.
Автоматические пулеметы и ПТУРы, расположенные на поверхности в огневых точках, управляются операторами из-под земли с помощью видеокамер или реагируют на срабатывание датчиков движения. Эти укрепления не пробиваются бронебойными снарядами, их не всегда берут даже тяжёлые огнемётные системы.
5 февраля в «промку» Авдеевки вошли штурмовики-добровольцы отряда «Ветераны» и в их составе трое друзей-спецназовцев. Им первыми за восемь лет удалось вклиниться в оборону противника и закрепиться на новом рубеже.
Они подружились в 2000 году в спецназе МВД «Росич», который базируется в Новочеркасске. Михаил Богданов из Пятигорска, Алексей Островой из Омска, Олег Ситников из уральского городка Ивдель. Вместе воевали в Чечне. Истории их боевой дружбы иногда звучат очень трогательно:
— Я южанин и когда мерз в окопе, всегда между ребятами залезал: «Дайте погреться». Они меня обнимали – и было нам втроем хорошо и тепло, – вспоминает Михаил.
По словам Михаила, сравнивать Чеченскую войну со спецоперацией на Украине даже близко нельзя. В то время не было дронов, у чеченцев не было артиллерии и они не создавали укрепрайонов. А на «промке» Авдеевки можно две недели бить из гранатомётов по огневой точке и ничего не добиться.
После службы друзья какое-то время жили в Ростове-на-Дону, работали в службе охраны ресторана и теплохода. А потом Михаил перебрался в Москву, а Олег и Алексей – в Подмосковье. Каждый на гражданке нашел своё счастье.
Познакомились Олег и Вероника в 2008 году на ярмарке стройматериалов. Олег только приехал в Москву и устроился на работу. Он сильно выделялся на фоне остальных. Вёл себя как джентльмен: был со всеми вежлив, ничего лишнего не говорил.
— Я думала, раз он такой серьёзный, то, наверное, семейный. Он тоже, оказывается, так про меня думал. И когда через несколько месяцев общения мы оба поняли, что ни у кого никого нет, то никогда уже больше не расставались, — говорит Вероника.
Жили просто, скромно. Олег сам был простым и Веронику полюбил за простоту. И дочерей так воспитывали. В отпуске выбирали сплавы по реке, походы в тайгу. И всегда жили в палатке, поближе к природе: складные стульчики, костры.
Я в жизни не встречала людей, которых можно было бы поставить рядом с Олегом. Смелый, сильный, отзывчивый, он был воплощением всех качеств настоящего мужчины. И, конечно, он был патриотом Родины,– говорит жена героя.
Ничто не предвещало, что Олег вдруг снова уйдёт воевать. Свои проблемы и переживания он никогда не нёс в дом. Так вышло и в этом случае.
Да, он следил за событиями на Украине, смотрел телевизор, иногда рассуждал о происходящем, но не часто. И никогда не показывал, насколько для него это больная тема. Просто пришёл однажды и сказал:
Мы с ребятами решили идти сами…
Когда в сентябре стали приходить повестки мобилизованным, они с Михаилом и Алексеем собрали вещи и ждали, пока их призовут. Олег говорил: «Мы первые в очереди». Но их всё не призывали. Тогда они сами пошли в военкомат. По контракту их тоже не взяли, сказали, мол, ожидайте, пока призовут из своей воинской части. И в итоге они ушли просто добровольцами в диверсионно-штурмовой отряд «Ветераны».
Олег даже не изучил контракт, не мог мне пересказать, что именно там написано. «О чём ты думал, когда подписывал?» – удивлялась я. А он отвечал, что ни о чём. Его и вправду не волновали условия контракта. Ему нужно было попасть на фронт.
Жена пыталась его отговаривать, но понимала, что это всё бесполезно. Олег такой человек: если решил, сделает.
Он все равно бы ушёл – очень хотел помочь ребятам на фронте. 19 января они уехали, 20-го вечером их перевезли через «ленточку».
Вероника считает, что Олег и два его друга были самыми подготовленными среди добровольцев отряда, потому что преподавали другим тактику, показывали, как штурмовать здания, как останавливать кровь.
5 февраля мы поговорили по телефону. Никаких предчувствий, что с ним что-то случится, не было. Рассказали друг другу, как у каждого прошёл день. Но его голос был не такой, как всегда. Сказал, что они сегодня много тренировались. А через несколько часов после разговора они отправились штурмовать «промку» Авдеевки.
Их группа ушла на 150 метров вперёд и засела внутри разрушенного двухэтажного здания. Одного бойца, находившегося снаружи, ранило, Олег выпрыгнул из окна и втащил его в дом. Но выронил рацию. Это была их единственная рация. Олег выпрыгнул, чтобы забрать её. И его настигла пуля снайпера.
Я не знаю, судьба это была или что-то ещё… Если бы он задумывался, спасать этого раненого или нет, может, сложилось бы всё иначе. Но, зная своего мужа, я уверена, он не задумывался. Он всегда всем помогал…
Елена познакомилась с Алексеем в августе 2005-го на теплоходе. Он там работал в службе безопасности, а Лена отдыхала с подругой.
У Алексея был очень душевный, красивый смех. Когда он смеялся, у него загорались глаза, а в их уголках появлялись морщинки, – говорит Елена.
Семья была для него на первом месте: никогда не обидит, даже голос не повысит. «Мои маленькие девочки», – говорил он про Лену с дочкой. От столь серьёзного мужчины крайне мило было слышать такое.
Конечно же, мне очень не хотелось, чтобы он уходил воевать, было очень страшно, но муж был непреклонен. И вот он настал, день отъезда. Лёша был очень весёлым, уезжал не боясь. Собрал рюкзак и захлопнул дверь. К сожалению, навсегда…
Из зоны СВО он звонил раз в три дня. Должен был выйти на связь 7 февраля, но почему-то позвонил 5-го. Как будто сами небеса над нами сжалились, говорит Лена. Это был последний разговор.
Он по телефону особо никогда ничего не рассказывал, на вопросы не отвечал. А в тот раз у нас получился разговор двух любящих людей, которые очень друг по другу соскучились. Ещё он поговорил с дочерью, попросил быть умницей, сказал ей, что очень любит.
Елена почувствовала: что-то может случиться, но тут же отогнала дурные мысли прочь.
А вот когда он погиб 7 февраля, а я ещё этого не знала, вот тогда было предчувствие… Не могу передать своё состояние, но кто переживал такое, тот поймёт.
Вечером 7 февраля понёсшая потери группа, забрав раненых, под огнём покинула разрушенный дом.
Когда вышли к своим, увидели, что с нами нет Лёхи. Стала ясно, что его где-то по пути зацепило. Я пошёл назад искать. Когда нашёл, Лёха был без сознания. Когда вынес, оказалось, что он уже мёртв, – рассказывает Михаил Богданов,
А Олег Ситников так и остался лежать на простреливаемой территории…
Вероника Ситникова говорит, что надеялась до последнего, что он смог спастись. Дочерям объяснила: папа пропал без вести, может, вернётся, а может быть, и нет. После этого младшая дочь Милана «закрылась», стала меньше задавать вопросов, чтобы не расстраивать меня.
Очень сложно ей было 23 Февраля и 9 Мая. К этим праздникам они в школе писали письма солдатам, а её папа всё не звонил. Старшая дочь Алиса находила время чем-то заняться, отвлечься. Оказывается, она писала папе стихи.
Я очень буду рада, если я проснусь, увижу рядом папу и сразу улыбнусь! Хочу, чтобы быстрее он ко мне вернулся, чтоб маму успокоил и просто улыбнулся!
Вероника не понимала, как жить дальше, у них, как у многих семей, ипотека, кредиты. А поскольку муж стал считаться пропавшим без вести, никаких выплат в это время ожидания им было не положено. Если бы не сослуживцы и друзья мужа, было бы не справиться с этой ситуацией.
Пришлось написать много обращений. Я спрашивала, как мне найти супруга и как нам жить в это время с детьми. Были моменты отчаяния, мне казалось, что силы закончились. Но утром я давала себе слово, что буду идти дальше. Ради девочек, которых нам с Олегом дал Бог. Без них я не справилась бы.
Лишь через пять месяцев, когда русские смогли продвинуться в «промке» и договориться об обмене, тело Олега доставили в морг Ростова-на-Дону. Спустя такое время трудно установить все обстоятельства смерти. В момент ранения он мог быть без сознания, и его товарищи, увидев это, могли думать, что он погиб. Одно дело рисковать и пытаться вытащить из простреливаемой зоны раненого, и другое – погибшего.
Михаил говорит, что Олег на протяжении нескольких часов не подавал признаков жизни. Думаю, если бы он был в сознании, то сам бы смог себе помочь, настолько он был сильным, — говорит Вероника.
Михаил Богданов, последний из трех друзей-спецназовцев, вернулся к мирной жизни, работает, растит двух дочек, навещает дочек своих друзей, продолжает поддерживать связь с отрядом «Ветераны», следит за событиями вокруг Авдеевки и говорит, что прогресс в наступлении есть:
Враг уже не так активен в обороне, и наши несут гораздо меньше потерь.
Михаил готов снова пойти воевать. Он считает, что предки оставили нам самую прекрасную страну, и долг каждого из нас сохранить её для потомков. Для теперь уже пяти своих дочек…
Это мой первый текст для Царьграда. Своего рода — командировка по тревожному письму. Был такой жанр в советской журналистике. Только здесь получилась виртуальная командировка. Я действительно наткнулся на письмо. Есть такие сайты, на которых людям предлагают писать письма звездам. Звезды никогда этих писем не увидят, но люди об этом не знают. И в том числе часто делятся наболевшим, не зная, к кому еще обратиться за помощью. Наткнувшись на такое письмо о гибели в Авдеевке двух бывших спецназовцев, прошедших Чечню, я нашел в соцсетях его автора — родственника оного из погибших. Он связал меня с его женой, сослуживцем и я отправился в виртуальную командировку. Жены погибших спецназовцев очень хотели, чтобы о подвиге их мужей узнало как можно больше людей. Так и вышло. А кроме того эта виртуальная командировка повлияла на мою жизнь и работу — свела с Царьградом, чему я чрезвычайно рад.
Олег Ситников, Алексей Островой и Михаил Богданов – три друга, ветераны отряда спецназначения «Росич». Прошли Чечню, а спустя двадцать лет добровольцами ушли на СВО. Штурмовали промзону Авдеевки и были первыми, кто там смог закрепиться. Выжил только Михаил. Подробности читайте в материале Царьграда.
Авдеевка. Бои за этот город идут с 2014 года. Ключом к городу является расположенная на возвышенности промзона. Русские не могут взять её с начала СВО.
Почему так долго?
Этот город находится всего в 14 км от Донецка. Местность Авдеевки 8 лет заливали бетоном, создавая систему подземных ходов, бункеров и ангаров, в которые могут заезжать танки. Снаружи подземный бетонированный город порос мхом, травой и кустарниками и стал неотличим от окружающего ландшафта – идеальное укрытие с точки зрения маскировки.
Автоматические пулеметы и ПТУРы, расположенные на поверхности в огневых точках, управляются операторами из-под земли с помощью видеокамер или реагируют на срабатывание датчиков движения. Эти укрепления не пробиваются бронебойными снарядами, их не всегда берут даже тяжёлые огнемётные системы.
5 февраля в «промку» Авдеевки вошли штурмовики-добровольцы отряда «Ветераны» и в их составе трое друзей-спецназовцев. Им первыми за восемь лет удалось вклиниться в оборону противника и закрепиться на новом рубеже.
Они подружились в 2000 году в спецназе МВД «Росич», который базируется в Новочеркасске. Михаил Богданов из Пятигорска, Алексей Островой из Омска, Олег Ситников из уральского городка Ивдель. Вместе воевали в Чечне. Истории их боевой дружбы иногда звучат очень трогательно:
Я южанин и когда мерз в окопе, всегда между ребятами залезал: «Дайте погреться». Они меня обнимали – и было нам втроем хорошо и тепло, – вспоминает Михаил.
По словам Михаила, сравнивать Чеченскую войну со спецоперацией на Украине даже близко нельзя. В то время не было дронов, у чеченцев не было артиллерии и они не создавали укрепрайонов. А на «промке» Авдеевки можно две недели бить из гранатомётов по огневой точке и ничего не добиться.
После службы друзья какое-то время жили в Ростове-на-Дону, работали в службе охраны ресторана и теплохода. А потом Михаил перебрался в Москву, а Олег и Алексей – в Подмосковье. Каждый на гражданке нашел своё счастье.
Познакомились Олег и Вероника в 2008 году на ярмарке стройматериалов. Олег только приехал в Москву и устроился на работу. Он сильно выделялся на фоне остальных. Вёл себя как джентльмен: был со всеми вежлив, ничего лишнего не говорил.
Я думала, раз он такой серьёзный, то, наверное, семейный. Он тоже, оказывается, так про меня думал. И когда через несколько месяцев общения мы оба поняли, что ни у кого никого нет, то никогда уже больше не расставались, – говорит Вероника.
Жили просто, скромно. Олег сам был простым и Веронику полюбил за простоту. И дочерей так воспитывали. В отпуске выбирали сплавы по реке, походы в тайгу. И всегда жили в палатке, поближе к природе: складные стульчики, костры.
Я в жизни не встречала людей, которых можно было бы поставить рядом с Олегом. Смелый, сильный, отзывчивый, он был воплощением всех качеств настоящего мужчины. И, конечно, он был патриотом Родины,– говорит жена героя.
Ничто не предвещало, что Олег вдруг снова уйдёт воевать. Свои проблемы и переживания он никогда не нёс в дом. Так вышло и в этом случае.
Да, он следил за событиями на Украине, смотрел телевизор, иногда рассуждал о происходящем, но не часто. И никогда не показывал, насколько для него это больная тема. Просто пришёл однажды и сказал:
Мы с ребятами решили идти сами…
Когда в сентябре стали приходить повестки мобилизованным, они с Михаилом и Алексеем собрали вещи и ждали, пока их призовут. Олег говорил: «Мы первые в очереди». Но их всё не призывали. Тогда они сами пошли в военкомат. По контракту их тоже не взяли, сказали, мол, ожидайте, пока призовут из своей воинской части. И в итоге они ушли просто добровольцами в диверсионно-штурмовой отряд «Ветераны».
Олег даже не изучил контракт, не мог мне пересказать, что именно там написано. «О чём ты думал, когда подписывал?» – удивлялась я. А он отвечал, что ни о чём. Его и вправду не волновали условия контракта. Ему нужно было попасть на фронт.
Жена пыталась его отговаривать, но понимала, что это всё бесполезно. Олег такой человек: если решил, сделает.
Он все равно бы ушёл – очень хотел помочь ребятам на фронте. 19 января они уехали, 20-го вечером их перевезли через «ленточку».
Вероника считает, что Олег и два его друга были самыми подготовленными среди добровольцев отряда, потому что преподавали другим тактику, показывали, как штурмовать здания, как останавливать кровь.
5 февраля мы поговорили по телефону. Никаких предчувствий, что с ним что-то случится, не было. Рассказали друг другу, как у каждого прошёл день. Но его голос был не такой, как всегда. Сказал, что они сегодня много тренировались. А через несколько часов после разговора они отправились штурмовать «промку» Авдеевки.
Их группа ушла на 150 метров вперёд и засела внутри разрушенного двухэтажного здания. Одного бойца, находившегося снаружи, ранило, Олег выпрыгнул из окна и втащил его в дом. Но выронил рацию. Это была их единственная рация. Олег выпрыгнул, чтобы забрать её. И его настигла пуля снайпера.
Я не знаю, судьба это была или что-то ещё… Если бы он задумывался, спасать этого раненого или нет, может, сложилось бы всё иначе. Но, зная своего мужа, я уверена, он не задумывался. Он всегда всем помогал…
Елена познакомилась с Алексеем в августе 2005-го на теплоходе. Он там работал в службе безопасности, а Лена отдыхала с подругой.
У Алексея был очень душевный, красивый смех. Когда он смеялся, у него загорались глаза, а в их уголках появлялись морщинки, – говорит Елена.
Семья была для него на первом месте: никогда не обидит, даже голос не повысит. «Мои маленькие девочки», – говорил он про Лену с дочкой. От столь серьёзного мужчины крайне мило было слышать такое.
Конечно же, мне очень не хотелось, чтобы он уходил воевать, было очень страшно, но муж был непреклонен. И вот он настал, день отъезда. Лёша был очень весёлым, уезжал не боясь. Собрал рюкзак и захлопнул дверь. К сожалению, навсегда…
Из зоны СВО он звонил раз в три дня. Должен был выйти на связь 7 февраля, но почему-то позвонил 5-го. Как будто сами небеса над нами сжалились, говорит Лена. Это был последний разговор.
Он по телефону особо никогда ничего не рассказывал, на вопросы не отвечал. А в тот раз у нас получился разговор двух любящих людей, которые очень друг по другу соскучились. Ещё он поговорил с дочерью, попросил быть умницей, сказал ей, что очень любит.
Елена почувствовала: что-то может случиться, но тут же отогнала дурные мысли прочь.
А вот когда он погиб 7 февраля, а я ещё этого не знала, вот тогда было предчувствие… Не могу передать своё состояние, но кто переживал такое, тот поймёт.
Вечером 7 февраля понёсшая потери группа, забрав раненых, под огнём покинула разрушенный дом.
Когда вышли к своим, увидели, что с нами нет Лёхи. Стала ясно, что его где-то по пути зацепило. Я пошёл назад искать. Когда нашёл, Лёха был без сознания. Когда вынес, оказалось, что он уже мёртв, – рассказывает Михаил Богданов,
А Олег Ситников так и остался лежать на простреливаемой территории…
Вероника Ситникова говорит, что надеялась до последнего, что он смог спастись. Дочерям объяснила: папа пропал без вести, может, вернётся, а может быть, и нет. После этого младшая дочь Милана «закрылась», стала меньше задавать вопросов, чтобы не расстраивать меня.
Очень сложно ей было 23 Февраля и 9 Мая. К этим праздникам они в школе писали письма солдатам, а её папа всё не звонил. Старшая дочь Алиса находила время чем-то заняться, отвлечься. Оказывается, она писала папе стихи.
Я очень буду рада, если я проснусь, увижу рядом папу и сразу улыбнусь! Хочу, чтобы быстрее он ко мне вернулся, чтоб маму успокоил и просто улыбнулся!
Вероника не понимала, как жить дальше, у них, как у многих семей, ипотека, кредиты. А поскольку муж стал считаться пропавшим без вести, никаких выплат в это время ожидания им было не положено. Если бы не сослуживцы и друзья мужа, было бы не справиться с этой ситуацией.
Пришлось написать много обращений. Я спрашивала, как мне найти супруга и как нам жить в это время с детьми. Были моменты отчаяния, мне казалось, что силы закончились. Но утром я давала себе слово, что буду идти дальше. Ради девочек, которых нам с Олегом дал Бог. Без них я не справилась бы.
Лишь через пять месяцев, когда русские смогли продвинуться в «промке» и договориться об обмене, тело Олега доставили в морг Ростова-на-Дону. Спустя такое время трудно установить все обстоятельства смерти. В момент ранения он мог быть без сознания, и его товарищи, увидев это, могли думать, что он погиб. Одно дело рисковать и пытаться вытащить из простреливаемой зоны раненого, и другое – погибшего.
Михаил говорит, что Олег на протяжении нескольких часов не подавал признаков жизни. Думаю, если бы он был в сознании, то сам бы смог себе помочь, настолько он был сильным, – говорит Вероника.
Михаил Богданов, последний из трех друзей-спецназовцев, вернулся к мирной жизни, работает, растит двух дочек, навещает дочек своих друзей, продолжает поддерживать связь с отрядом «Ветераны», следит за событиями вокруг Авдеевки и говорит, что прогресс в наступлении есть:
Враг уже не так активен в обороне, и наши несут гораздо меньше потерь.
Михаил готов снова пойти воевать. Он считает, что предки оставили нам самую прекрасную страну, и долг каждого из нас сохранить её для потомков. Для теперь уже пяти своих дочек…
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
«Серый кардинал» Кремля рассказал о том, что ждет Россию
«Курсы выживания» в Сертолово как зеркало военной реформы министра Сердюкова